Олимпийские чемпионы и неоднократные чемпионы мира в парном катании Елена Бережная и Антон Сихарулидзе покинули любительский спорт сразу после победных для себя Игр-2002 в Солт-Лейк-Сити. Все это время, выступая в профессионалах (к слову, так же блистательно, как и прежде), в России они появлялись не часто. Лишь в последний год их имена замелькали на афишах отечественных шоу, последнее из которых – телепроект «Звезды на льду». Правда, в нем они впервые катаются не друг с другом. Лена – с актером Александром Носиком, а Антон – с певицей Глюкозой. Воспользовавшись паузой в тренировках, Антон СИХАРУЛИДЗЕ с удовольствием поговорил с корреспондентом «Новых Известий» об их с Леной сегодняшней жизни и о фигурном катании в целом.

     – Антон, для начала расскажите, кто кого выбирал в партнеры: вы – Глюкозу или она – вас?

     – У нас в проекте все само собой получилось. Появлялась, например, одна девочка – актриса или певица, и ей подбирали партнера. Потом появлялся мальчик – актер, и ему подбирали партнершу. Никакой жеребьевки, никаких капризов типа «я буду с этой кататься, а я с этим» не было. Все сложилось полюбовно. Да и мы, профессионалы, если честно, большого значения этому не придавали. Думаю, не столь это важно, потому что основная задача проекта – праздник.

     – И только?

     – Конечно. Сейчас, когда мы все так много тренируемся и вкладываем столько сил, всем хочется пройти как можно дальше в этом телепроекте. Я вот вначале думал, что у нас с Наташей (настоящее имя Глюкозы. – «НИ») вообще никогда ничего не получится, потому что, в отличие от многих участников проекта, она на коньках не стояла никогда. А потом прогресс такой наметился, даже выиграть захотелось. Но приходится голову не терять и отдавать себе отчет, что ты тут не за медали воюешь, а для того, чтобы зритель у телевизора приятный вечер провел.

     – Вы с Леной вообще от фигурного катания не устали, чтоб еще с новичками-то возиться?

     – Да вроде бы устали уже. Но когда еще представится возможность покататься с другой партнершей! (Смеется.) Я каждый год себе говорю, что этот сезон последний. Иногда так укатаешься, что на коньки смотреть тошно. На самом деле очень сложное у меня сейчас к фигурному катанию отношение. Спорта как такового давно уже нет, есть шоу-бизнес, но и из него вырваться совсем пока не получается. Вот если Ленка, скажем, придет и скажет: все, замуж выхожу, выступать заканчиваю, я с другой партнершей на лед точно уже не выйду. Тоже начну свою личную жизнь устраивать. А то сейчас, с этими бесконечными разъездами-переездами пытаться что-то в этом плане изменить – только травмы себе и близким наносить.

     – Свой ресторан в Санкт-Петербурге – одна из попыток со старой жизнью покончить?

     – Можно и так сказать. Хотя правильнее будет, наверное, назвать это просто вложением денег. Подвернулось помещение, мы с моим партнером его выкупили и ничего лучшего, чем ресторан, на тот момент не могли придумать. Я принимал участие в его дизайне и с меню поработал, но сейчас внимания ресторану уделяю меньше – некогда. Из-за выступлений, конечно. А хочется больше. Не могу сказать, что мы звезды с неба хватаем, он всего год работает, а это для ресторана мало, но все у нас там в порядке.

     – Почему у вас, у фигуристов, мода такая повелась – либо рестораны открывать, либо свое шоу делать?

     – Потому что чтобы чему-то другому научиться, годы нужны, а время идет. Мы с олимпийского пьедестала сегодня сошли, а завтра думаем не о том, куда бы отдохнуть поехать, а какой контракт подписать, где бы заработать. Золотые олимпийские медали должны гораздо лучше финансово поощряться. Чтобы опора для начала новой жизни надежная была. Но ее нет. Вот отсюда и шоу с ресторанами. В шоу тебе все знакомо: сам крутишься, всех знаешь, хотя успеха и гор золотых это не обещает. С рестораном проще, потому что часть обязанностей можно на других людей переложить. Но вон Леша Ягудин совсем в другом бизнесе себя пробует (По слухам, он пытается создать транспортную компанию. – «НИ»). Да и я, кстати, не уверен, что ресторан – это навсегда мое. Появится возможность – пойду учиться. В последнее время все чаще об этом думаю.

     – Мыслей вернуться в любительский спорт, где заработки сейчас гораздо выше, не возникало? Вон Алина Кабаева с Димой Саутиным рискнули и не прогадали пока, снова на пьедестале стоят, стипендии получают. Да и Таня Тотьмянина с Максимом Марининым в Турине после своей победы с нами попрощались, а сейчас вроде о продолжении карьеры думают.

     – Я считаю, что когда спортсмен, достигший всего, что только можно, возвращается, – это неправильно. Мне таких людей становится жалко. Они просто не видят или не хотят видеть, куда можно развиваться дальше. Уже о том, как собственные дети смогут проявить себя, думать надо, в будущее уходить, а не в прошлое и настоящее. Да и при тех правилах, которые действуют сейчас, мы с Ленкой кататься точно бы не смогли. Я, например, считаю, что новые правила фигурное катание просто убивают. Никому не дают до конца раскрыться. Никто не делает программ-историй, чтобы зритель плакал, смеялся, умилялся… Набор элементов, и все. И фигуристов упрекать в этом бесполезно, потому что для того, чтобы все предписания выполнить, я не знаю, что нужно сделать. Вот вы можете мне объяснить, как теперь выставляются оценки? Я ведь сам до конца не понимаю, как они выставляются. Более того, уверен, что и судьи не до конца понимают, как это делается. Потому что многие из них вообще далеки от фигурного катания. Они и раньше не справлялись со своими обязанностями, а сейчас – тем более.

     – Благодаря новой системе, по крайней мере в парном катании, наступает эра китайцев. Согласны?

     – Эти правила идеально для них подходят. Ни интересных программ, ни глубоких образов… А машинально исполнять сложнейшие элементы – это они могут.

     – Даже если головой об лед при этом биться приходится.

     – Ну, это издержки профессии. Хотя такое падение во время произвольной программы, какое было у китаянки в Турине после выброса в четыре оборота, вообще редко когда увидишь. Даже на тренировках так не падают. Но то, что ребята пытаются сделать такой элемент, мне как раз нравится. Такие вещи парное фигурное катание вперед двигают. А критикуя новые правила, я имею в виду те вращения, те поддержки, где смен позиций столько, что никто их толком делать не успевает. Получается грязно и некрасиво, но зато по правилам. А китаянке просто не повезло. Если такой выброс исполнен – красотища, аж дух захватывает!

     – У Лены, мы помним, была страшная травма, после которой она перенесла трепанацию черепа, долго восстанавливалась… Сейчас ее последствия не беспокоят?

     – На мой взгляд, у нее бесследно все прошло, и, по-моему, она об этой травме не вспоминает. Мы в профессионалах вообще как-то оба немножечко успокоились, ругаться на тренировках перестали, нервное напряжение-то ушло, все болячки начали забываться. Я самоед по натуре, никогда собой доволен не бываю, но считаю, что наша карьера в профессиональном спорте (тьфу-тьфу-тьфу!) очень удачно сложилась.

     – Почему тогда, имея хорошие контракты в Америке, вы в последнее время так много выступаете в России?

     – Потому что когда уезжаешь туда на полгода, жизнь здесь совсем разрушается. Я бы с удовольствием вообще никуда не уезжал. Здесь интереснее публика, я всегда говорю, что в России ты катаешься перед родственниками, в каком бы городе ни выступал. Люди тебя воспринимают таким образом. Ты их родной человек. Ты прославлял их флаг, и они гордятся тобой и любят тебя по-прежнему. А в Америке эмоции в зале все-таки не те, хотя ты и собираешь аншлаги. Ну, выступил, ну, заработал. Потом тебя ободрали налогами, ты сел в самолет и улетел. И тебя забыли. Нам повезло, что сейчас в России заработки в показательных турах настолько приличные, что не имеет смысла куда-либо уезжать.

     – Кстати, о всенародной любви и флаге. Та Олимпиада американская для вас в памяти горькой осталась? (На Играх-2002 в Солт-Лейк-Сити в результате судейского скандала впервые в истории были вручены два комплекта золотых медалей – Сихарулидзе с Бережной и канадцам Джеми Сале с Давидом Пеллетье. – «НИ».)

     – Нет. Я даже рад, что так все получилось. Вся эта история добавила нам столько популярности, такой толчок в дальнейшей жизни дала, что обижаться – грех. Мое мнение – с заурядными людьми подобных вещей не происходит. Наверное, мы с Леной неординарные личности, и вся наша жизнь с ней на любительском льду тоже была неординарной – закончилась так же необычно, как и началась. И что в этом плохого? Сейчас у меня уже точно нет никаких негативных эмоций, тем более столько замечательного потом произошло. Мы не оглядываемся на ту Олимпиаду, она свое дело сделала, многому научила, она нам помогла.

     – Но сами-то вы кого настоящими олимпийскими чемпионами считаете – себя или канадцев тоже?

     – Я никогда себе этот вопрос не задавал. Но если вспомнить, как это все происходило, последние перед Играми годы вспомнить, я вправе считать олимпийскими чемпионами нас. Я даже не хочу трогать канадцев, потому что у каждого из нас свои взгляды, свои амбиции. Я просто сужу по тем усилиям, которые мы вкладывали, готовясь к Солт-Лейк-Сити, по тому катанию, которое мы демонстрировали. Я вправе так считать. Тем более что и медаль мы получили тоже первые, а то, что второе награждение было, второй комплект наград, так это стечение обстоятельств, судьба. Но, я повторюсь, на судьбу не в обиде.

     – В фигурном катании начинается новый сезон. Очень непростой для нас. От парного катания нам медалей ждать?

     – Ситуация в российском парном катании сегодня очень плачевная. Я лично пока никакого развития в нем не вижу. Не помню, чтобы кто-то задел за живое на юниорском уровне. А после Тотьмяниной с Марининым не вижу никого и на взрослом. Сейчас наши взрослые пары выглядят даже хуже юниорских того поколения, в котором катались мы. Самое страшное в том, что нет индивидуальностей. Одна сплошная каша катальщиков.

Оксана Тонкачеева
газета "Новые известия", 6 октября 2006г.