Лена: - Это первый, наверное, человек, которому я звоню, когда у меня паника. Это первый телефон, который я набираю и говорю: «Мама, что делать?». Плохое, хорошее… Это может быть как хорошее – хорошая новость, которая тебя будоражит, или совсем уже всё, конец всему, жизнь закончилась – тоже мама.

     Татьяна Ивановна: - Мы с ней как подружки, она мне всё рассказывает, я выслушиваю, а потом мы вместе разбираем.

     Город Невинномысск, что в 50-ти километрах от Ставрополя. Небольшой каток, с некоторых пор переоборудованный под автостоянку. Именно здесь свои первые шаги в большой спорт сделала будущая Олимпийская Чемпионка Елена Бережная. Наблюдая, как 5-тилетняя Алёнка легко садится на шпагат, Татьяна Ивановна сначала хотела определить её в балет, но туда принимали только с 6-ти. И вот уже в 5 лет Лена Бережная одна поехала на соревнования в Саратов.

     Лена: - Сейчас я думаю, вот как бы я отдала ребенка за тридевять земель, не зная чего, как, и вообще что происходило?! Не знаю, я бы так не смогла. Даже если бы у меня детей было много. Ну как это? Я бы сказала: «Нет, ты будешь дома и никуда не пойдешь». А она отпустила.

     Татьяна Ивановна: - Одна, в пять с половиной лет, сама сумку, сама коньки, сама всё-всё-всё. Да ещё и подарки привезла оттуда всем.

     Лена: - В одно время я думала: «Ну почему, ну где была моя мама?». Когда всё было совсем, ну совсем… и мама была далеко, и всё было так далеко, ново, незнакомо. Я думаю, если бы меня тогда окружала такая семья, как сейчас, я была бы другая. А потом думаю, если бы я была другая, всё было бы вот так. А так всё идет, видимо, как и должно было идти.

     И всё шло к главной ступеньке Олимпийского пьедестала. Но до этого были не просто испытания, была ситуация, когда Лена оказалась между жизнью и смертью. В паре с латышом Олегом Шляховым она тренировалась в Риге. Амбициозный юноша мечтал о победах, но на международных соревнованиях они стабильно были седьмыми. Люди, близко знавшие ребят, рассказывают не просто о взрывном характере Олега. Он постоянно кричал на Лену и даже бил. На одной из тренировок в силу одной, наверное, нелепой случайности зубчики конька партнера пробили Лене череп и повредили мозг. Травма, которую врачи называют несовместимой с жизнью.

     Татьяна Ивановна: - О, там было что… Там вообще труп лежал. Маленький, худенький, весь синий и забинтованный. И не шевелился, потому что она была парализована. Но глазки шевелились. Учились мы говорить, ходить, шевелиться. Вообще всё-всё-всё. Буквы мы забыли, вообще забыли, как слова называются. Как «мама» произнести она забыла.

     Лена: - Я никого не виню, во-первых. Никогда не винила. Никогда не говорю, что кто-то виноват, просто так случилось. Так случилось. И я решила для себя, что я заканчиваю.

     Татьяна Ивановна: - О том, что будет она кататься, конечно, разговоров тогда не было. Хотя, когда она уже научилась говорить, она сказала: «Мама, я буду кататься». Я говорю: «Конечно будешь!». Хотя, в принципе, я не была уверена, что она вообще выйдет на лед.

     Лена: - Никогда она мне не говорила, что «нельзя», «нет», или «надо». Никогда такого не говорила. Поэтому она оставила это в стороне и смотрела, что я буду делать. И когда я, ещё будучи дома, мы просто гуляли, и она спросила: «Ну что ты думаешь?». Я говорю: «Я буду кататься, почему нет?». Она: «Ну, может не надо, может, подумаешь?». Я ей: «Так, мам, я здесь, я хожу, почему мне не кататься? Не вижу вообще, почему нет».

     Узнав о трагедии, в Ригу прилетел Антон Сихарулидзе. Они познакомились на одном из этапов Кубка России. Ей было 14, ему на год больше. Тогда ребята катались с другими партнерами, но этот факт не помешал им стать хорошими друзьями. Чтобы вернуть Лену к жизни, Антон, тренер Тамара Москвина и мама Лены перевезли её в Петербург, нашли ей лучших врачей. А потом, когда девочка стала выздоравливать, решили использовать коньки как лучшее средство терапии.

     Лена: - Так случилось, что это было наше решение. Потому что в один прекрасный день мы пошли на каток, одели коньки и стали просто кататься. Вот и с этого самого дня до сих пор мы катаемся.

     Татьяна Ивановна: - Знаете, вот, мальчик, нормальный мальчик, красивый, такой здоровый, и девочка… калека, по-русски сказать. Другие-то все отвернулись, а он – нет.

     Лена: - Детские соревнования в парном катании. Все жили в гостинице, и первое, как я помню Антона (он же такой красавец ведь вечно) – я жила с девушкой, которая ему нравилась, и он постоянно открывал дверь (мы жили напротив) и почти голяком брился. «Я такой красавец, смотрите все на меня». И когда я просто возвращалась откуда-то и это увидела, я так: «Ха-ха-ха. Как смешно». Вот так я запомнила его.

     Татьяна Ивановна: - Они не катались. Он с Машей Петровой катался. И катались они ещё потом сколько. Она лечилась, он с Машей катался, нормально всё. Но а потом у них какие-то там… Я не вникаю, что у них там произошло, и он сказал: «Я буду с Леной кататься».

     Меньше чем через год после своего возвращения на лёд Елена Бережная в паре с Антоном Сихарулидзе уже участвовала в соревнованиях. Потом было «золото» на Чемпионатах Европы и Мира, «серебро» на Олимпиаде в Нагано, наконец, Олимпийское «золото» Солт-Лейк Сити. И первой о громких успехах дочери всегда узнавала мама.

     Лена: - Я помню, что мы ещё даже не вышли из дворца, когда там начинают «ловить» телефоны, и мой первый звонок: «Мама!..». Она ничего не видела, каналы у неё не работают, телевизор у неё не работает, вечно какие-то проблемы… И я… (показывает, что очень хочет что-то рассказать маме). Мама говорит: «Ну всё, я поняла уже». С ней я проболтала, кричала в трубку полчаса, а потом пошли интервью, интервью, интервью… И закрутилось, завертелось.

     Татьяна Ивановна: - Я вообще-то не знала, у нас ведь всё позже показывали. Когда она победила, она мне позвонила и сказала: «Мама, мы выиграли. Я пошла в «Русский Дом» отмечать». А потом на следующий день (оно уже ж завертелось) она спрашивала: «Мам, что там происходит, что там говорят?». Я говорю: «Не переживай, что ты переживаешь? Пусть они хоть сами по себе передерутся, а мы как первое место заняли, так и будет!».

     Золотая медаль Бережной и Сихарулидзе Олимпиады 2002 года навсегда останется в истории Игр как не имеющая прецедентов. Антон и Лена стали первыми, опередив своих соперников – пару из Канады – на один балл. Канадцы заявили о давлении на арбитров и оспорили решение. После недельного колебания Олимпийский Комитет решил вручить два комплекта золотых медалей. За судьбу этой заслуженной победы Лены и Антона переживала вся страна. Но, конечно, больше других – мама.

     Татьяна Ивановна: - Звонила мне и говорила: «Мам, нас ещё раз вызывают стоять на пьедестале». Я ей говорю: «Хоть десять раз. Главное – что ты первая, и медаль свою не снимай!».

     Лена: - Когда она понимает, что не всё так плохо, она и не настаивает. Говорит: «Всё не так, как ты думаешь. Всё хорошо. Ещё пять минут, и всё пройдёт. Пять минут – и жизнь войдет в свою струю, и всё будет хорошо!». Мы находим контакт даже без слов. Мне надо слышать просто её голос, пусть говорит всё что угодно, но именно когда она говорит, я понимаю: «Хорошо всё».

     Сияющие лица, блестящие от счастья глаза, овации зала – всё это атрибуты успеха в «большом» спорте. За кулисами – ежедневные тренировки почти «на износ», отказ во всём, даже в общении с близкими.

     Лена: - Одно письмо, наверное, осталось у мамы до сих пор. Не знаю, сколько мне было, – лет семь-восемь. Писала я со сборов из Кисловодска: «Мама, у меня всё хорошо. Сегодня давали котлеты (смеётся), я их не ела». Я их спрятала куда-то, отдала. То есть мама понимает: так, у меня ребёнок голодный, а у неё «всё хорошо». Как бы такие смешные вещи. Такое письмо: прочитаете – умрёте. Из Москвы я уже звонила. Это случалось не так часто. Ну не знаю, не помню… Особо жаловаться было не на что. Просто скучно было, скучала, хотела видеть своих, родных.

     Татьяна Ивановна: - Некоторые тренеры так говорили: «Ой, гадкий утёнок». Я это слышала, конечно. И раз – и её по телевизору показывают. Конечно, такая радость! Все соседи к нам сбежались. Был такой праздник!

     Лена: - Не хотелось, конечно, верить, что ты навсегда уехал, расстался. Что у тебя другая школа, совсем другой мир, не пойми где ты… Как тебе там жить, тоже не понятно. И было страшно.

     Татьяна Ивановна: - Когда я приезжаю, все девчонки знают и приходят на утку, на перец фаршированный, на голубцы, на борщик – на такое всё домашнее. Вот они приходят – пирожки, тортики. Но они тоже все худеющие, и начинается: «Так, я это есть буду - не буду». Потом всё съедают, конечно, а потом три дня худеют, на диету садятся. Как мама уезжает, все на диету садятся.

     Отношения Антона и Лены на катке и вне его настолько трогательны и нежны, что народная молва их давно уже поженила. В действительности это не так. И с одной стороны, конечно, жаль – красивая пара, а с другой – между любовью, которая, как известно, непостоянна, и верной дружбой однажды они выбрали то, что останется между ними навсегда.

     Лена: - Он за меня горой, и я за него тоже. То есть так смешно уже сейчас разговаривать о таких каких-то… «Ну что ты думаешь? Ну что? Как? Как? Ну что ты думаешь? Я так думаю. Так? Да? Да. Ну ладно, я подумаю». Ну так, то есть. Наверное, лучше отношений быть не может. И Антоха сразу сказал один раз… То есть, он до сих пор, наверное, ревнует. По страшному. Я в этом уверена. Но потом уже проходит, и спокуха. И он сказал такую фразу: «Я отказался от такой любви, потому что она на некоторое время. А принял другую, которая навечно. Навсегда». Вот так. Брат и сестра – это навсегда.

     Татьяна Ивановна: - Если партнерше не доверяет партнёру, она никогда в высоту не полетит, как бы он её не кидал, с какой бы силой. Она всё равно будет падать, потому что будет бояться, что он её не поймает. А тут она летает только так, значит, она ему доверяет, и он уверен в себе, что он её поймает. Вот и всё.

     Лена: - Мы разные. Мы очень разные. И не так просто было, как говорят, скататься вместе, потому что всё хорошо до поры до времени. Когда доходит до тонкостей, там уже начинаются проблемы: там не так, там… Поэтому не всё так просто. Все качества, которые есть у него, другие есть у меня, а вместе получается пара.

     Татьяна Ивановна: - Им некогда было ни о замужестве думать, ни о женитьбе, о свадьбе, хотя их уже поженили раз сто, наверное. Все интервью… Даже папа смеялся - ему говорят: « У вас свадьба, куда вам подарки нести?». Он говорит: « Несите мне домой сразу, чего там ждать свадьбы». А так вот, именно чтобы они собрались пожениться, - такого не было ни с той, ни с той стороны. Они очень хорошие друзья. Как говорится, эту влюбленность, всё они пережили. Они как брат с сестрой. Даже крепче.

     В ближайшее время (и это секрет пока даже для мамы) Лена собирается круто изменить свою личную жизнь.

     Лена: - Почему бы нет? По-моему, пора. Конёчки на гвоздик, и начинать жить по-человечески. Избранник? Как пойдёт. Не знаю. Но это близко. Чересчур даже. Как говорят, подумал, что я достойна этого. И он тоже (смеётся). Поэтому я пока помолчу и подожду, что у нас время покажет.

     Татьяна Ивановна: - С друзьями своими знакомит, да. Но такого человека, про которого она пришла и сказала: «Мама, это мой будущий жених или парень мой, я с ним буду дружить» - такого ещё не было.

     Лена: - В принципе, все горести и радости она знает и принимает. Ей приходится принимать. Как по-другому? «Нет, я не позволю тебе этого»… Нет. Она знает, что если он так будет думать, то я потом сама скажу ей: «Мам, неа, не моё». Она это знает. И просто если говорить, долбить, учить меня, которую никто и никогда не учил, - глупо, наверное.

     Татьяна Ивановна: - Говорю: «Алёнушка, уже пора внуков». Она: «Не переживай, внуки будут. И будешь ты со мной жить и внуков воспитывать». Ну вот, жду.

     Несмотря на расстояние, которое всегда лишь отдаляло Татьяну Бережную от дочки, ей удалось не просто воспитать Олимпийскую Чемпионку. Она смогла сделать так, что их отношения остались такими же близкими, как в тот день, когда она отправляла свою пятилетнюю Алёнку на её первые в жизни соревнования.

     Татьяна Ивановна: - Мы разбирали кто прав, кто виноват, а потом… Нет, у нас не было такого, что я сказала, и только так ты делай. Нет. Она сама принимала своё решение. Но направляла потихонечку.

     Лена: - Мне нравится, как мама моя… Мне нравится, как она немножечко посильнее в жизни, наверное. То есть «сегодня мы делаем вот так, вот так, вот так, вот так». Она умеет быть ведущей. Мне очень нравится, я у неё этому учусь и, наверное, никогда не научусь. Тогда я буду себя чувствовать такой же сильной, как она.

телеканал "Домашний", июнь 2006г.
текстовый вариант и скрины - Nadya